В славянском фольклоре Баба-Яга обладает несколькими устойчивыми атрибутами: она умеет колдовать, летать в ступе, живёт в лесу, в избушке на курьих ножках, окружённой забором из человеческих костей с черепами. Баба Яга обладает способностью уменьшаться в размерах - таким образом она и перемещается в ступе. Она заманивает к себе добрых молодцев и маленьких детей и зажаривает их в печи (Баба-яга занимается каннибализмом). Своих жертв она преследует в ступе, погоняя её пестом и заметая след помелом (метлой). Согласно крупнейшему специалисту в области теории и истории фольклора В. Я. Проппу, выделяются три вида Бабы-Яги: дарительница (она дарит герою сказочного коня либо волшебный предмет); похитительница детей; Баба-Яга-воительница, сражаясь с которой «не на жизнь, а на смерть», герой сказки переходит к иному уровню зрелости. При этом злобность и агрессивность Бабы-Яги не являются её доминантными чертами, но лишь проявлениями её иррациональной, не детерминированной натуры. Подобный герой есть в немецком фольклоре: фрау Холле или Берта.[1]

Двойственная (амбивалентная) природа Бабы-Яги в фольклоре связана, во-первых, с образом хозяйки леса, которую надо задобрить, во-вторых, с образом злобного существа, сажающего детей на лопату, чтобы зажарить. Этот образ Бабы-Яги связан с функцией жрицы, проводящей подростков через обряд инициации[2]. Так во многих сказках Баба-яга хочет съесть героя, но либо накормив, напоив, отпускает его, давая с собой клубок или некие сокровенные познания, либо герой убегает сам.

К образу Бабы Яги в своём творчестве неоднократно обращались русские писатели и поэты А. С. Пушкин, В. А. Жуковский («Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке»), Алексей Толстой, Владимир Нарбут и др. Живописные интерпретации её образа получили широкое распространение среди художников серебряного века: Ивана Билибина, Виктора Васнецова, Александра Бенуа, Елены Поленовой, Ивана Малютина и др.